"Человек Читает". Разговор с Александром Балем

3 мая 2015 г. в кофейне «Пряности и Сладости» у нас состоялась встреча с Александром Балем. Она была очень неформальной камерной и открытой. Как-то само собой получилось, что мы все общались за кофе-чаем, собравшись за одним столом. Возможно, именно поэтому наш разговор получился таким:

Татьяна Пузыревич (Т.П.): Формат нашей встречи предполагает начало разговора с прочтения фрагмента текста по Вашему выбору. Александр, Вам слово.

Александр Баль (А.Б.): У Давида Самойлова есть замечательное стихотворение. Оно очень маленькое, но оно мне близко.

Странно мне, что с приближением смерти я не думаю о ней при свете дня,

Но если не заснул, чую под щекой движенье рельса, холод голой стали

и экспресса приближающийся гул.

Т.П.: То, что Вы прочитали стихотворение, это случайно? Вы больше любите стихи или прозу?

А.Б.: Это стихотворение мне захотелось озвучить сейчас, оно всплыло в памяти и прозвучало. Что касается прозы, я учил ее наизусть совсем немного. Из вспоминающегося сейчас – это «Песня о Буревестнике», отрывок из «Бориса Годунова» я выучил ради интереса.

Т.П.: Вы легко запоминаете тексты?

А.Б.: Нет. Когда я учился в школе, мне посоветовали учить стихи напевая. И это помогло в свое время, потому что когда ты мальчишка, у тебя в голове коньки, шайба, клюшка, велосипед, а не тексты. Я стал напевать и запоминал стихи и прозу. Стихи, конечно, мне выучить легче, хотя бы потому что они рифмованные.

Т.П.: Вы много читаете?

А.Б.: Много я читал в армии. Там было много свободного времени, которое нужно было занять. Заведующая библиотекой даже вручила мне приз «За самое частое посещение библиотеки».

Т.П.: А что Вы читали в армии?

А.Б.: Прежде всего – книги из школьной программы, потому что учась в школе я не читал ничего. Тогда же я начал читать стихи, тогда же состоялась моя встреча с Бродским. Хотя, читать Бродского, это как-то неправильно звучит, его стихи надо скорее постигать. Это как когда ты лежишь и смотришь на звездное небо и пытаешься постичь бесконечность. Так и с Бродским.

Т.П.: Бродский – Ваш любимый поэт?

А.Б.: Не могу сказать. В каждом поэте есть что-то, чему можно научиться.

Т.П.: А чему Вы учитесь из поэтов?

А.Б.: Меня интересуют и технические моменты. Когда ты пишешь, ты заходишь в тупик, из которого иногда не знаешь как выйти. И тут возникает вопрос, а как же другие справлялись в таких ситуациях. И ты обращаешься к авторам и учишься у них.

Т.П.: Когда Вы стали писать? В одном из своих интервью Вы упомянули, что играть вы стали в 14 лет, а тексты писать Вы стали тогда же?

А.Б.: У меня не было учителя, но, было огромное желание научиться играть. Музыке я учился сам. Что касается текстов, мне всегда было скучно петь чужие песни. Возможно, это было связано с тем, что у нас сразу появилась группа, формат которой предполагал, что мы должны играть свое. По-сути, я был вынужден писать тексты. Мне сейчас неловко говорить про свои ранние песни, потому что они кажутся сейчас такими провинциальными и непрофессиональными.

Т.П.: А хотелось, чтобы был кто-то, кто бы смог научить?

А.Б.: «Научить» и «научиться» это разные вещи. Мне всегда хотелось «научиться». С «научить» все сложнее. Часто, когда пытаются научить, пытаются сломать, а я это принять не могу.

Т.П.: В Ваших текстах песен глубокие смыслы. А какие тексты читаете Вы?

А.Б.: Из последнего вспоминается моя очередная попытка дочитать «Мастера и Маргариту», книга, которую я не могу закончить, которую несколько раз начинал, но достигнув определенного момента, бросал.

Т.П.: Потому что не Ваш текст?

А.Б.: Потому что не верю.

Т.П.: Это только с «Мастером и Маргаритой» происходит или со всем Булгаковым?

А.Б.: Нет. «Собачье сердце», одно из моих любимых произведений. Я люблю книгу и фильм. На мой взгляд, это один из тех фильмов, которые имеют запах.

Т.П.: Вы запоминаете тексты, фильмы, музыку по эмоциям, которые они у Вас вызывают?

А.Б.: Да, конечно. Я проживаю все через эмоции. Не думаю, что я смог бы написать какой-то великий глобальный труд. Хотя по моим песням уже пишут дипломы и курсовые работы. Для меня это странно.

Александра Постул: Я писала музыкальные занятия для детей на основе Сашиных песен.

Т.П.: А Вы помните свою любимую детскую книгу?

А.Б.: Я помню книгу, которой меня пугали. Это была белорусская сказка «Хлопчык-пакiдайчык». Она для меня была самой жуткой книгой, причем меня в ней пугали и текст, и иллюстрации.

Т.П.: Был ли у Вас в детстве любимый литературный герой, на которого Вам хотелось бы быть похожим, или наоборот, герой, который запомнился потому что он был омерзителен до тошноты.

А.Б.: Нет, думаю, я понимал, что это все условности (и сказки, и герои). Хотя, конечно, у меня есть книжные воспоминания детства. Одно из самых ярких – сказка Маршака про мышонка, которого укладывали спать все животные по очереди, а он все время капризничал.

Т.П.: А какая книга вызвала у Вас особенно яркие впечатления?

А.Б.: Книга Алексея Толстого «Князь Серебряный» вызвала в юности у меня очень сильные эмоции. Она написана на своеобразном языке, включающем массу старых слов, которые я выписывал, искал их значения.
«Маленькие трагедии» Пушкина – моя любимая книга. Прочитав ее, я стал сочинять. На меня производят впечатления книги, которые дают мне творческий толчок. Хотя, конечно есть вещи, от которых я получаю и эстетическое удовольствие.

Т.П.: От чего Вы получаете эстетическое удовольствие? Что такого должно быть в фильме, музыке, книге, чтобы Вас потрясти?

А.Б.: Меня потряс фильм «127 часов». В нем нет сюжета, но на всем его протяжении от него невозможно оторваться. Когда я был мальчишкой, мне как всем мальчишкам, нравились фильмы про войну.

Т.П.: А книги про войну Вы читали, помните?

А.Б.: Я помню книгу «Молодая гвардия», которую ненавидел. Эта книга вызывала у меня какое-то совершенно мерзкое ощущение то ли из-за того, что мы очень долго в школе ее мусолили, а на мой взгляд, она была этого недостойна, толи за то как неискренне (как мне казалось) она была написала. В общем, с «Молодой гвардией» у меня не сложилось.

Т.П.: Школьный кошмар – «Молодая гвардия». А «Война и мир» Толстого?

А.Б.: Нет, не мое, я не очень люблю длинные формы в литературе. Я даже анекдоты короткие люблю больше, чем длинные.
Ещё мне интересен жанр романов-катастроф, которые я открыл для себя работая продавцом книг в начале 90-х.

Т.П.: Вы продавали книги?

А.Б.: Да, но не могу сказать, что мне это нравилось. Эта работа было скорее вынужденной, потому что для культуры, музыки этот период был просто невыносимым. Я стал «книготорговцем», но это все сейчас мне представляется очень зыбким. Ты понимаешь, что работая так, ты не помираешь с голоду, но тогда возникает вопрос, а зачем ты это делаешь, зачем живешь, зачем не помираешь? В чем смысл твоего существования?

Т.П.: Т.е. для Вас важно то, что Вы делаете, и не любые средства оправдывают достижение цели? Вы не можете заниматься вещами, которые для Вас не важны и не имеют никакой ценности?

А.Б.: Думаю, да. Мне предлагали много раз выступать в ресторанах. Я ни разу не согласился.

Т.П.: А как Вы вернулись назад в музыку?

А.Б.: Меня пригласили работать в театр, писать песни к детским сказкам. Работа в театре и стала возвращением в музыку.

Т.П.: Вам комфортно в театре?

А.Б.: По-разному. Большую часть времени, да.

Т.П.: Вы любите ходить на спектакли?

А.Б.: Нет. Возможно потому, что побывав на спектаклях московских театров, я не верю постановкам, которые вижу у нас.

Т.П.: А с кино такая же история?

А.Б.: Да, я не могу смотреть некачественное кино.

Т.П.: А документальное кино Вы любите?

А.Б.: Да, конечно, мне оно интересно, потому что, как правило, такое кино честное.

Т.П.: Интервью любите смотреть?

А.Б.: Да, если герой интервью мне интересен.

Т.П.: А какие люди Вам интересны?

А.Б.: Артисты, музыканты, люди, которые сделали что-то яркое, запоминающееся.

Т.П.: Вы дружите с другими музыкантами?

А.Б.: Дружить невозможно. Дружить могут люди, которые живут рядом. Да, у меня много близких приятелей, знакомых, но назвать их друзьями в полном смысле этого слова мне сложно. Дружба – это нечто большее, чем привет-пока. Знаете, мне очень запомнилось произведение «Честное слово», которое я читал в детстве. Сюжет там такой: маленький мальчик играл со старшими мальчиками в войну. Один из них, называвший себя командиром, поставил его часовым и взял честное слово, что без приказа караульный никуда не уйдёт.Стало поздно, пошёл дождь и мальчишки, забыв своего товарища по игре, разбежались по домам. Мальчик устал и проголодался, но категорически отказался бросить пост.Он ушел домой только после того, как на смену ему пришел офицер. Думаю, дружить по-настоящему могут только люди, которые также как и этот мальчик относятся к своим словам.

Т.П.: Вы много путешествуете? Любите путешествовать.

А.Б.: Да, я люблю путешествовать на машине.

Александр Вовк: А на катамаранах не путешествуете? В походы ходите? Мы планируем поездку, не хотите присоединиться?

А.Б.: Да, конечно, в походы я хожу. У меня есть все, что для этого нужно. Я люблю ходить в походы, мне очень нравится сидеть у костра, петь, шутить, общаться. Правда, я не очень люблю отправляться в долгие поездки.

Наталья Хоменко: Саша, Ваш лирический герой и Вы, это один и тот же человек, Вы совпадаете?

А.Б.: Не думаю, что я герой, но в моих текстах я искренен, настроение моих песен – мое настроение. По сути, по моим текстам меня прочитать можно. Может быть не до конца, т.к. у меня есть придуманные истории, но в целом, все правда. Правда, со временем меняется мое отношение к тому, о чем я пою, с течением времени, скорее всего, я писал бы о пережитом другими словами, но суть остается.

Ольга Вовк: А какими были сегодняшние слова в песне «Война»?

А.Б.: Именно сейчас – никакими. Именно сейчас нужно молчать. Я считаю, что сейчас нельзя ничего писать о ней. Сейчас все тексты о войне – спекуляции на больной для многих теме.

Т.П.: Что Вы слушаете?

А.Б.: Ничего. Но из того, что я могу включить и смотреть – это записи концертов PinkFloyd. Они для меня загадка, которая меня очень притягивает. Знаете, я где-то услышал фразу «услышав PinkFloyd» можно не слушать ничего». В этом что-то есть. Они как Бродский. Они космические. Они выше неба.

Т.П.: Какие из Ваших песен для Вас особенно дороги? Какие песни Вы исполняете на протяжении многих лет?

А.Б.: Мне сложно сказать, на разных этапах жизни это разные песни.

Т.П.: Потому что исполняя их Вы проживаете то, что с ними связано и тем самым закрываете для себя определенный период своей жизни?

А.Б.: Думаю, да.

Т.П.: А Вам свойственно постоянно куда-то двигаться, ставить новые цели?

А.Б.: Сейчас нет. Да и стал я более циничным.

Т.П.: А в чудо верите?

А.Б.: Уже нет. Я верю в то, что могут произойти необычные события.

Ольга Вовк: Какую песню у Вас чаще всего просят исполнить на концерте?

А.Б.: Сложно сказать. Дело в том, что после того, как у меня заказывают песню несколько раз, я вставляю ее в программу. Поэтому, заказываемые песни меняются.

Ольга Вовк: А есть песни, которые Вы не поете, даже если Вас об этом просят.

А.Б.: Да, конечно, это песни из которых я вырос.

Т.П.: А Вы пишете песни, для того чтобы прожить произошедшие в реальности ситуации?

А.Б.: Да, конечно. Более того, песни помогают справиться с болью, потому что чаще всего поводом для них становятся отрицательные эмоции.

Т.П.: Может быть именно поэтому Вы и вырастаете из песен. Ситуация прожита, отрицательные эмоции отброшены и песня больше не нужна.

А.Б.: Да, думаю да, думаю, Вы правы.

Т.П.: Спасибо Вам большое за разговор, за то, что откликнулись.

А.Б.: Спасибо Вам.

Спасибо большое за фото Иван и Александра Постул